Мой коллега Юрик требует, чтобы все говорили правильно. Все неправильное он записывает, чтобы не забыть. Я прихожу, он говорит:
— Шеф, по телефону спрашивали вас, я сказал, что нет, а они... — и Юрик показывает бумажку. Там написано: "Я си вами не натішу!"
Ясно, это — Стасюк. А Стасюк — ураган. В прошлое воскресенье мы с ним покупали мне брюки на базаре в Новобеличах. Стасюк говорит продавщице:
— Пані, хочу, аби-сте дали нам файні гачі!
Ее заклинило. Я объясняю: гачи — это брюки. Она потом спрашивает тихонько:
— А на каком языке говорил ваш друг?
Я отвечаю, что это один из нескольких украинских языков. Продавщица, дитя киевского предместья, спрашивает:
— А почему?
Пачему! Потому что ему так уютнее. Как и каждому из нас.
Моя сестра давным-давно в Яготине пошла на танцы с одним парнем, который собирался стать нашим знаменитым писателем. Вернулась злая, говорит:
Учительница поставила Коле двойку
— Вот гад, мало того, что оно мне на танцах на ноги наступало, дак оно же еще и балакало очень по-украински!
— А что же он такого говорил?
— Говорил: "Перепрошую за все". Ну не гад?!
Действительно, легче слышать в пограничном варианте: "Звыняйтэ, пожалуста..."
А мне еще вспомнился Коля Муха. Он в третьем классе писал сочинение про партизана, который застрелил немецкого офицера, спокойно выбросил оружие в бурьян и быстро исчез с места события.
Коля описал этот подвиг так: "Він кинув стрельку і дав драпаса!"
Учительница поставила Коле двойку за слова "стрелька" и "драпаса". Коля Муха потом вырос и женился на молдованке — из тех, которые приезжали к нам свеклу полоть. И теперь его никто не упрекает за неправильные слова.
2 
1
Комментарии