Сенцов и Сахаров победили страну-убийцу с её людоедской властью и населением

Быть первым украинским лауреатом – это ответственность, которую почетно, но непросто нести

Андрей Дмитриевич Сахаров — человек, с которым я мечтал познакомиться, пообщаться, но не успел. Его смерть стала для меня первой личной трагедией в жизни, родные начали умирать позднее.

Я поехал в место его ссылки, в многоквартирный дом на окраине Нижнего Новгорода, в музей, который всегда пустой. Это страшное место, немногим лучше тюрьмы, где Сахаров провел 7 лет. Он добровольно бросился с вершины советской номенклатурной лестницы, стал гонимым, его до сих пор презирают за это дети. Даже смотрительницы музея в Нижнем говорят про Сахарова сквозь зубы, с еле скрываемым раздражением. Советскому человеку никогда не понять его и смысл его поступков. А до ссылки, ещё имея свободу перемещения внутри СССР, Андрей Дмитриевич ездил на суды к Мустафе Джемилеву, как мог публично поддерживал его и борьбу крымских татар. Они встретились в Москве после 1987 года.

Я держал в руках трубку того телефона (зеленого), который Сахарову поставили за день до звонка Горбачева со словами "Вы свободны". Такое сказать ему мог только совок. Сахаров всегда был свободен, Горбачев никогда не смог бы понять его.

Главный поступок Олега Сенцова не в том, что он провел в русских тюрьмах 5 лет, а в том, что он пошел туда навсегда, не прося у рейха пощады. Поэтому — как Джемилев, как Сахаров — он лично победил страну-убийцу с её людоедской властью и населением. Я поздравляю тебя, Олег, именно с этой, соответствующей твоему поступку наградой. Быть первым украинским Сахаровским лауреатом — это ответственность, которую почетно, но непросто нести.

Оригинал