Стоя в тесном вагоне метро, я читал субботнюю "Газету по-украински", с картинкой: президент целует премьера.
А напротив сидели две девушки, одна на руках у второй. Рассматривать их неудобно, потому что близко. А вот они смотрели на меня снизу и смеялись. Та, что держала вторую на руках, говорит:
— Смотри, Оксанка! Вон, придурок, читает — как будто понимаетчто-то!
У нее мягкий полтавский суржик, а слово "придурок" звучит безобидно, еще неясно — почему.
— Нет, читает! А что ему не скажи — он только кивает и говорит "Да!"
У меня хорошая память на девушек
Здесь все — обо мне, и я так киваю. Но как она об этом знает? У меня хорошая память на девушек. Боковым зрением видно только скулу и округлую щеку, и этого достаточно, чтобы знать: вижу ее впервые. Интересно, что о тебе думают девушки, когда не знают, что ты их слышишь.
И тут же будто действительно перестал слышать. Потому что девушка перешла на другой язык, турецкий. Она так же смотрела сюда, но я уже понимал — не на меня. Из-за моей спины появилась мальчишеская смугловатая рука и погладила щеку Оксаны. А та, что говорила по-турецки, в полглаза выглядывала из-за Оксаниного плеча — краешек хитрой полтавской мордашки.
Я отступил и увидел сзади двух молодых турков, до того неслышных. Это об одном из них говорили, что он, придурок, читает, а он просто рассматривал картинку. Я мешал им стоять к девушкам ближе, но они ничем себя не выдали. Наверное, у них так заведено: если старший дядька читает газету поперек твоей дороги, ничего не сделаешь.
Они скоро вышли, все четверо, а жаль, потому что с ними было хорошо. А еще хорошо, что я тогда промолчал, потому что действительно теперь имел бы вид придурка, а так — просто дядька, который читал газету.
2 
1
Комментарии
7