"Путину и Лукашенко могут дать пожизненное или несколько десятков лет за решеткой" - Юрий Билоус

В ближайшее время может быть создан специальный трибунал для суда над руководством РФ за преступление агрессии против Украины. Для этого существует большая международная поддержка, и возмущение в мире тем, что делает Москва.

Спецтрибунал могут создать по соглашению между ООН и Украиной. Генассамблея ООН (главный совещательный, директивный и представительный орган ООН, состоящий из 193 стран-членов, и форум для обсуждения международных вопросов. – Gazeta.ua) может уполномочить генсека заключить договор с Украиной о создании специального трибунала.

Так международное сообщество выразит свою волю для осуждения преступления агрессии, военного вторжения России. Нам нужно, чтобы такой трибунал имел статус именно международного, чтобы на нем можно было судить высших должностных лиц.

Перед таким трибуналом не будет действовать иммунитет высшего руководства России и Белоруссии, принимавших решение о подготовке и начале агрессивной войны против Украины. Для этого нам необходима широкая поддержка международного сообщества.

Если, например, создадим такой по территориальному принципу стран Восточной Европы, Польши, стран Балтии, то он не будет иметь необходимый для нас статус международного трибунала, на котором не будут действовать иммунитеты высшего политического руководства РФ и Беларуси. Конечно, российская агрессия сама по себе является фактом, она – незаконна, и это с самого начала признает весь цивилизованный мир, но для осуждения за агрессию должен быть создан международный трибунал.

В 2002 году начал действовать Международный уголовный суд, МУС, в Гааге (первый постоянно действующий правовой институт, в его компетенцию входит преследование ответственных за геноцид, военные преступления и преступления против человечности; основан на основе Римского устава 1998 года. – Gazeta.ua). Это постоянный действующий международный орган, который может судить, в частности, президентов и другое высшее руководство стран за наиболее серьезные международные преступления. Когда создавался МКС, тогдашний глава ООН Кофи Аннан так и говорил: "Создаем этот суд, чтобы сильные мира сего понимали, что существует суд, который может их судить".

Именно так. Идея международного трибунала – осудить сам факт вторжения, преступление агрессии. За это решение не отвечает танкист, находившийся в Буче или Ирпене. Они отвечают за свои преступления. Агрессия – ответственность высшего руководства РФ и Беларуси, принявшего соответствующие решения о применении военной силы.

Этот трибунал может предъявлять обвинения высшим должностным лицам России и Белоруссии. На основании этого – выдаваться ордер на арест руководства двух стран. Его должны выполнять другие страны, признающие деятельность трибунала. Так что нужно, чтобы трибунал поддержало большинство стран мира. Нам нужно, чтобы выезд в любую цивилизованную страну предусматривал возможность ареста и отправки за решетку высшего руководства России и Беларуси, где их будут ждать суд и приговор. Такой может быть тюрьма в Гааге.

 

Наиболее реалистичные предложения по созданию трибунала – голосование в Генассамблее ООН и полномочия для генсека по заключению договора с Украиной.

У нас поддержка в Генассамблее ООН по осуждению агрессии России против Украины от 2 марта 2022 года была на уровне 141 страны. Только пять стран проголосовали против – Россия, Белоруссия, Эритрея, Сирия и КНДР. Совершенно ничтожное меньшинство. Тогда это был вопрос только осуждения, а теперь действия – специальный трибунал за преступление агрессии. Такого не было с конца Второй мировой войны, с Нюрнбергского трибунала над нацистами.

Это серьезный политический вопрос, который должен быть решен на политическом уровне. Этому способствуют такие резолюции, которые проголосовал Европарламент. В ней собрано много всего, что произошло за период с 24 февраля 2022 года, упомянуто о Беларуси как соагрессоре, о военных преступлениях и преступлениях против человечности. Эта резолюция подтвердила, что политическая поддержка у нас есть. Ею следует пользоваться, чтобы дело продвигалось быстрее и работать над деталями самого трибунала.

Следует сделать следующий шаг – решить, где судить, какая тюрьма будет для тех, кого поймают, как судить, кого именно. Разумеется, военно-политическое руководство, но от президента и до какого уровня? Какие сроки – 30 лет максимальное и пожизненное лишение свободы? Вопрос устава трибунала требует большой экспертной работы, как и набор судей. Нам важно, чтобы международное сообщество признавало этот процесс справедливым.

Прецедентов этого не было. Но на этот вопрос следует смотреть с точки зрения реформы Совбеза ООН. Сегодня страна, которая начала агрессивную войну, находится в том специальном органе, который может дать разрешение на применение силы, чтобы остановить эту войну. По решению Совбеза мог бы быть создан специальный трибунал. Но СБ ООН фактически парализован Россией.

Реформирование органов, отвечающих за международную безопасность – это то, что должно быть следствием войны. Потому что агрессор в СБ ООН блокирует все решения. Это не позволяет выполнять главные цели этого органа – самая большая война в Европе со времен Второй мировой длится почти год. Отвечать за нее через этот орган никто не может.

Паралич Совбеза ООН из-за полярных мнений длится давно. В 2018 году в самой же ООН признавалось, что Совбез ООН не работает должным образом, поэтому реформа давно назрела и перезрела.

Собираю доказательства российских военных преступлений с марта 2022 года. Устные рассказы переживших их украинцев. С каждым человеком работаю как адвокат, даю правовую помощь, консультации и разъяснения. От их имени подаю заявления о преступлении в СБУ, Генпрокуратуру Украины – в органы, отвечающие за расследование у нас в стране. Также направляю материалы в МКС в Гааге.

Мой материал – видеоистории лиц, которые были в оккупации, чьих родственников убили, или самого человека подвергли пыткам, или уничтожили дом, обстрелы гражданских авто, депортации. Историю можно записывать разное количество времени, даже 4-5 часов. Сидим с человеком в кадре. Я спрашиваю. Подход не формализован. Это не блиц-опрос, и никак не допрос, без принуждения, только с согласия человека, и в его интересах.

Личность рассказывает историю. Спрашиваю подробности о российской армии, об их преступлениях. Но, в общем-то, это история человека. Кроме юридической, работа имеет историческую ценность. Надеюсь, что истории сохранятся, и через десятилетия наши потомки смогут увидеть их, понять, что было тогда, в 2022 году, что такое война и российская армия из первоисточника, каковыми будут мои видеозаписи.

Иногда видеоистория дополнена документами. Например, медицинскими выводами о пытках по гражданским лицам, или фотографиями и видеозаписями, которые сделал непосредственно сам человек.

Все это может быть использовано в ходе следствия в качестве самостоятельных доказательств или информации, которая поможет выйти на необходимые доказательства, чтобы подтвердить определенную версию событий. Основная и ключевая цель – раскрыть преступления и привлечь россиян к ответственности.

Моя работа не о том, что используют через 20 лет. Все материалы сразу, через неделю-две-три, когда проработаю материал, отправляют в органы, проводящие расследование. У нас открываются уголовные дела. С моими материалами работает МКС, не раз сам встречался со следователями, работающими в МКС в Гааге. Они находились или находятся в Украине, занимаются расследованием дел. Материалы в работе, украинских следователей и в органах МКС.

С СБУ и Генпрокуратурой сотрудничаю.

Наше государство ищет всех военных преступников. Даже когда во время совершения преступления, например, пыток, солдат прятался за балаклавой, или на жертв одевали мешок, пакет на голову, виновных все равно можно найти.

К примеру, определенное подразделение войск РФ в то время было именно в том конкретном населенном пункте. У нас есть информация о вражеских передвижениях по Украине. Так что можем установить, какое подразделение было в конкретный момент времени в условном городе Харьковской области. Есть свидетельства местных. Во время оккупации постоянно происходит общение. Военные так или иначе контактируют с людьми. Их лица видят, имена могут запоминать. В течение недели или месяца не будешь ходить все время в балаклаве. Поэтому люди могут узнать этих солдат. У наших следователей есть базы с фотографиями российских солдат из разных источников, начиная с соцсетей, даже таких экзотических, как "Одноклассники".

С помощью устных историй можно установить детали. Также использовать показания российских военнопленных. Если российские солдаты, находящиеся в плену совершавшие военные преступления, мы можем привлечь их к уголовной ответственности. Это будет законно.

По военным преступлениям, преступлениям против человечности и преступлениям геноцида нет сроков давности для привлечения к ответственности. Виновных могут поймать и судить даже спустя 10-20-50 лет. В цивилизованном мире можно осудить россиян за военные преступления даже в том случае, если они не граждане Франции, например, и не совершали преступления на территории этого государства. Это так называемая "универсальная юрисдикция". Поэтому у нас есть широкий инструментарий того, как ловить российских военных преступников и привлекать их к ответственности.

Мы не всегда будем против, если кого-то из них поймают в Швеции или еще где-нибудь, и осудят там на 10-20 лет. Но, конечно, лучше их судить в Украине. Сейчас интересная история есть, когда бывший боец ЧВК "Вагнера", воевавший на Донбассе и уверенный, был свидетелем многих военных преступлений, бежал в Норвегию. Убегал от ФСБ и ЧВК "Вагнер" из РФ. Думал, все пройдет. Сейчас им занимаются местные следователи, потому что этот человек – потенциальный военный преступник. Также имеет большой багаж информации и показаний, которые помогут раскрыть структуру ЧВК и военные преступления, которые бойцы совершали в Украине.

Украина может подавать в розыск тех военных преступников, по которым у нас есть доказательства об их преступлениях. Более того, можем и обязаны судить российских военных преступников на территории нашего государства. Максимальное наказание – пожизненное лишение свободы. Если считать по сроках, это до 15 лет тюрьмы.

Аналогичные приговоры выносит МКС в Гааге – пожизненное лишение свободы, как максимум, а если по срокам, то до 30 лет тюрьмы. Также может быть и на специальном трибунале за преступление агрессии.

Идея постоянного международного суда возникла после Нюрнбергского трибунала в 1950-х. Однако во время холодной войны она замерла.

Конечно, можно, потому что трибунал по Руанде или бывшей Югославии были специально созданы под конкретные цели и дела. Один был за геноцид, другой – за военные преступления, преступления против человечности и геноцид. Чтобы не создавать новые трибуналы, создали постоянно действующий орган – МКС в Гааге.

Идея постоянного международного суда возникла после Нюрнбергского трибунала в 1950-х. Однако во время холодной войны она замерла примерно на 40 лет.

Само преступление агрессии осудил Нюрнбергский трибунал. Есть его принципы, которые в дальнейшем обширно употребляются в международной практике, поэтому параллели проводить можно.

МКС в Гааге также имеет право осуждать преступление агрессии, однако только по странам, которые ратифицировали Римский статут. Украина и Россия его не ратифицировали. Москва вообще не сотрудничает с МКС в Гааге. Поэтому Кремль нельзя судить в МКС, и нужен специальный трибунал.

У меня на сегодня около 70 опрошенных людей. По каждой истории часто больше одного преступления. Иногда три, четыре, пять. Это более 150 военных преступлений.

Каждая история трагична. Для меня лично наиболее тяжелой была история из Мариуполя, когда на глазах у мужчины 60 лет во дворе его дома во время обстрела погибли две дочери, в возрасте чуть больше 20 лет, убило его бывшую жену и ранило мать, после чего она умерла через несколько недель. Она не захотела ампутировать ногу и та загнивала. Они сидели в подвале. В темноте. В холоде. Под обстрелами. Человек на ровном месте потерял четырех членов семьи, дом, бизнес, все имущество.

Слушать эту историю было оченье трудно. Хотя понимаю, когда работаю с человеком, что должен быть опорой для него. Силой и надеждой, что будет результат нашей работы.

Я слышал истории об изнасиловании. Каждый раз тяжело слушать. Каждый рассказ об убийстве или пытках - тяжел.

У нас в правилах адвокатской этики написано – не можем давать необоснованные ожидания, поэтому не моя функция говорить о шансах, это определенный букмекерский подход. Моя задача работать и эти шансы повышать.

Справедливость по военным преступлениям для каждого человека персонально может быть разной.

Уверен, шанс на справедливость есть. Двигаемся в этом направлении. Большинство людей, с которыми общался во время работы, готовы и хотят говорить о том, что с ними произошло. Они готовы действовать, идти к цели, хотят видеть, что в том или ином измерении Россия, ее чиновники и солдаты будут привлечены к ответственности и наказаны. Верю, в свою и нашу работу как страны.