Дмитрий Гнап 33 месяца отсидел за несуществующее преступление

 

- Каждый милиционер, причастный к задержанию человека, должен хоть полгода отсидеть в изоляторе сам. Понять, что там происходит и что это дает, - говорит киевлянин 30-летний Дмитрий Гнап. За угон несуществующей машины он отсидел в следственном изоляторе два года и девять месяцев.

Дмитрий работал оперуполномоченным по особо важным делам столичного управления по борьбе с организованной преступностью, расследовал схему нелегального ввоза в Украину иномарок. Ему угрожали, однако он не обращал внимания. 10 марта 2010 года его задержали: якобы похитил в Черновцах БМВ Х6. По уголовному делу не было ни свидетелей, ни мотива, ни заявления от потерпевшего, ни самого автомобиля - машину с таким номером кузова не изготовлял завод.

Однако 13 апреля прошлого года Шевченковский райсуд Черновцов объявил приговор - 5,5 года тюрьмы. До приговора Апелляционного суда оставил Дмитрия в следственном изоляторе. 19 декабря изменил меру содержания - выпустили под 25 тыс. грн залога.

- Вышел из суда и у меня отказали глаза, - вспоминает Дмитрий. - Три года был в камере, видел не больше четырех человек. А здесь - площадь, белый снег, дети бегают, машины ездят. В глазах все пошло кубиками.

С женой и родителями Дмитрий живет в квартире на Харьковском массиве. Мать - домохозяйка, отец - пенсионер.

- Не вернусь, даже если предложат должность начальника, - Дмитрий приглашает к столу. - Эта система сгнила. Ее надо выбросить полностью. Человек никому не нужен. Всех волнуют лишь показатели. Если из-под пера следователя вышло, что Иванов виноват - он будет сидеть при любых обстоятельствах. Даже если попадется честный прокурор и скажет: "Это - глупости", то завтра его вызовут на ковер за порчу показателей.

За это время отстал от жизни. Три года жил в изоляторе, а это - совсем другой мир. Маленькая комнатка, в ней постоянно сидят четверо. Есть четверо нар, туалет. Сначала надеялся, что разберутся, все станет на свои места. Но система ломает. Сокамерники советовали смириться, отсидеть и жить дальше, потому что никому ничего не докажешь. Со мной за все время сидело много людей, в том числе четверо милиционеров. Доказательств не было, но они сидели.

В изоляторе трудно. Стены давят, внутри грызет: понимаешь, что у близких есть проблемы, а ты ничем не можешь помочь. Не знаешь, где твоя жена, где родители. В тюрьме услышать голос близкого человека - счастье. На свободе бабушке не звонил, времени не было. Только в тюрьме понял: дед умер, она одна в четырех стенах, как и я.

Первое, что прибивается в тюрьмы - обоняние. Потому что тюрьма имеет свой запах - смесь плесени, прелости, испорченной еды и дыма от папирос. Ежедневно каждого выводят на прогулку в комнату размером метр на два, где вместо потолка - сетка. Смотришь на небо, знаешь, что на улице весна, чувствуешь запах, но не видишь.

Говорят, милиционеров не сажают с бандитами, чтобы не было мести. Ложь. Милиционеров, прокуроров и чиновников держат отдельно, чтобы не было утечки информации.

Больше всего в изоляторе ценят мобильные телефоны, деньги, наркотики и женщин-проституток. Но это все не для милиционеров. Их держат в вакууме. Милиционерам в тюрьме в пять-шесть раз хуже, чем бандитам. Бандит попадает в камеру, как домой. Ему помогают, дают деньги, чтобы не били.

Самая ужасная процедура - обыск. Не все работники изолятора аккуратные, не все моют руки. Зайдут, все перевернут, еду подавят. Обыски бывают дважды в неделю, если администрация хочет нажать - ежедневно.

В изоляторе круглосуточно горит свет. К этому привыкаешь быстрее всего. Постоянно снятся родные, дом. Просыпаешься утром и понимаешь: все это сон. У меня был период, когда постоянно спал. Это, чтобы убить время. На свободе читаешь книги, общаешься или играешь в нарды ради интереса, а в СИЗО - чтобы убить время.

Когда долго сидишь, то понимаешь, что все эти суды, апелляции, кассации - цирк. Все напрасно. Никому в этом мире, кроме семьи, ты не нужен.

В этой стране будут всегда нарушать права людей. Потому что они неправильно на это реагируют. Вот собралось бы пол-области, взяли бы вилы в руки. И никто ничего им не сделает. А так украинцы живут по принципу "моя хата скраю".

Дважды в месяц жена с мамой привозили Дмитрию передачу.

- Мужчины, которые работают в СИЗО, еще нормально относятся, - вспоминает Анна Гнап, 23 года. - Принимают передачу, аккуратно заглядывают в кулек. А женщины всовывают руки в еду, все давят, потом этой же рукой роются дальше.

Дмитрий Гнап пытается найти работу, создает интернет-сайты. Жена помогает.

- Больше стал наслаждаться свободой, - говорит Дмитрий. - Раньше сидишь бывало дома, не хочешь выйти подышать воздухом. А теперь иду при любой возможности. На всю жизнь отложилось, что это все могут забрать. Тем, кто меня посадил, мстить не буду. Местью ничего не добьешься. Законно наказать их не удастся. Взять автомат и расстрелять? И что дальше? Сидеть опять и только в дыру видеть, как мимо тебя проходит жизнь? Люди, которые меня посадили, рано или поздно попадутся. Психология их действий - вне закона. Добиваться компенсации за отсидку тоже не буду. Если и выиграю - то денег все равно не заплатят. Только кто-то в Генпрокуратуре обидится, даст команду и меня опять посадят. Раньше я в это не верил.

Хочу сказать, что я не пью, не употребляю и не продаю наркотиков, не краду, не торгую оружием, краденым. Дорогу перехожу исключительно по переходу. Это обязательно напишите, чтобы завтра мне ничего не подбросили, - просит Дмитрий Гнап.

×