"Сесть не боюсь. Это сейчас даже почетно"

Светлана Леонова, 48 лет, врач, Москва, Россия:

— Передавала племяннице в Киев противостолбнячную сыворотку. Она волонтер. Собирает помощь для украинской армии. Сейчас меня таскают на допросы в ФСБ. Говорят, помогала "Правому сектору". Имеют выписки с банковских счетов. Перечисляла брату деньги, чтобы купили лекарства маме. В последний раз на допросе меня обвиняли, что это — счета чеченцев, которые воюют за Украину.

Коллеги написали, что я неоднократно поддерживала Украину публично. Спихнули на меня нехватку сильного обезболивающего. Я — окулист. Доступа к сейфам не имею.

Сесть не боюсь. Это сейчас даже почетно. Но у меня свекровь после инсульта. Муж погиб в аварии три года назад. Его маме больше некому помочь. У сестры мужа дочь с ДЦП. Дежурю возле нее, чтобы невестка могла немного отдохнуть. Если убегать, то вместе с ними всеми.

Ивонн Лейхман, 28 лет, студентка, Бонн, Германия:

— Заканчиваю получать медицинское образование в Бонне. Хотела поехать на год волонтером в Африку. Там все места были заняты. Приобщусь к миссии в Пакистане. Через год вернусь работать в клинику. У меня хороший опыт в педиатрии. Могу проводить несложные хирургические операции. Настоящий врач несколько раз в жизни должен поехать с волонтерской миссией. Тогда не становишься циником.

Сандро Линопулосс, 40 лет, владелец гостиницы, Лесбос, Греция:

— Буду решать, что делать с бизнесом. В гостиницу никто не приезжает, потому что остров переполнен мигрантами. Год назад взял большой кредит в банке на ремонт. Денег нет. Банк давит. Продать гостиницу сейчас не удастся. Правительство предлагает принимать беженцев за неплохие деньги. Придется согласиться, хоть о туристах можно тогда забыть.

Игорь Рожнев, 29 лет, инженер, Санкт-Петербург, Россия:

— Хочу мигрировать с семьей. Пока американцы открывают воду на Марсе и новые планеты, мне отказывают в деньгах на новые разработки. У брата в Краснодаре отобрали бизнес. Отец жены — военный. Отправили в командировку на Донбасс. Вернулся слепой. Я люблю свою страну, но не вижу никаких перспектив. Имею предложения из Индии, Китая.

Ник Росс, 59 лет, юрист, Даллас, США:

— До мая умру. У меня рак кишечника. Врачи говорят — буду жить максимум полгода. Хочу привести в порядок все дела. У меня две юридических конторы. Оставлю их сыну. Дочери достанется дом и накопленное в банке. Хочу убрать на могиле жены. Заказать себе памятник, как у нее.

В ноябре согласился на очень сложную операцию и химиотерапию. Не жалею, потому что успел увидеть внучку. Это последнее Рождество вместе.

×