В селе Бригадировка Козельщинского района Полтавской области 4 июля обворовали 72-летнюю Валентину Гайдай. Односельчанин Андрей Штереверя, 23 года, вынес из ее дома имущества на 350 грн. Вместе с ним были 15-летние брат Эдуард и племянник Анатолий Смирнов.
Через два дня в село приехали милиционеры. Всех троих повезли в райотдел. Штереверю задержали, а подростков через 5 часов отпустили. На следующее утро Смирнов повесился.
— Тот Штереверя — страшный человек, — говорит 60-летняя Тамара Зигаленко, голова Оленевского сельского совета, в который входит Бригадировка. — И брат его Сашка такой же ворюга. Где бы не шел, что-то украдет. У приезжей женщины 10 тысяч гривен украли, комбайн в селе разворовали, недавно быка своровали. Только все им из рук сходит.
В тот вечер, вспоминает сельский председатель, все трое возвращались домой вместе.
— Штереверя был пьян, — продолжает Тамара Александровна. — Пошел требовать у той бабушки 150 гривен, которые будто бы был должен ее внук Максим. Бабушка начала кричать, что ничего не даст. Тогда он позвал в дом малых. Те подошли, ничего не понимая, в дом не заходили. Андрей вырвал какие-то диски, переноску дергал. Перед тем вроде колонки какие-то забрал.
Мать Анатолия Светлана Смирнова работает в сельском совете главным бухгалтером. Сама воспитывает еще старшего сына Алексея, инвалида по слуху, присматривает за 83-летней матерью без ног. Ее муж тоже покончил жизнь самоубийством.
— Я была на допросе, — плачет Светлана Николаевна. — Сын все рассказал. Говорил, что зашел в дом только потому, что боялся Штереверю. Тот Андрей еще раньше имел дело с милицией, судим условно. Сын стоял, ничего не делал.
Вспоминает, что в милиции держали с 16.00 до 21.00:
Должен был идти как свидетель. Но милиционер прямо сказал, что светит до восьми лет
— Допрашивал заместитель начальника райотдела Виктор Стельник. Был очень груб, говорил на повышенных тонах. Вскакивал и кричал Толику: "Страшно? Так и этой бабушке было страшно". Толик должен был идти по делу как свидетель. Но милиционер прямо сказал, что ему светит от четырех до восьми лет. Потом Толю забрали в другую комнату. Фотографировали, откатывали пальцы, как бандиту. Когда вернулся, был расстроен. Я тоже в шоке. Сказали прийти на следующий день в девять утра.
По дороге домой Анатолий молчал.
— Я тоже старалась его не травмировать, — говорит Светлана Николаевна. — Дома выпила таблетку от головы и легла. Толик где-то вышел. Он часто вечером отлучался, потому что уже ж парень, девочка у него была в селе. Проснулась под утро. Зашла в комнату, а кровать Толика не разостлана. Вышла в сад, а он там.
Анатолий повесился на яблоне. Рядом оставил записку: "Извините меня все. Я не могу так жить". Сверху дописал "Мама, прости меня очень", "Ты ни в чем не виновата", "Передайте Тане, что я ее очень люблю", "Ничего не было бы, если бы не заявы. Вся вина на них".
— Запугали ребенка, — всхлипывает мать. — Просила допрашивать его в сельсовете, милиционеры так делали не раз. Но они говорили, что это было указание начальника — привезти в райотдел.
Смирнова обвиняет милиционеров в доведении сына до самоубийства:
— Наняла адвоката, будем разбираться. Может, из-за этого спасем какого-то другого ребенка.
Андрей Штереверя ожидает приговора в следственном изоляторе. Его обвиняют в грабеже. Милиционеры утверждают, что Анатолия не запугивали.
— Никто его не обвинял, — рассказывает Полина Ларина из областной милиции. — Он давал объяснение. Просто процедура сложна психологически, особенно для впечатлительных подростков. Для ребенка было трудно осознать, что он причастен к преступлению и нужно иметь дело с милицией. Наши работники говорят: он был открытым, ничего не скрывал. Мама может думать, что он не причастен к краже, но стражи порядка другого мнения.
Этим летом Анатолий закончил девятый класс, планировал поступать в медицинский колледж.
— Он красивый был, высокий, синеглазый, — говорит мать. — И огород полол, и по хозяйству хозяйничал. Бывало, поеду отчеты сдавать, а он все поделает, приготовит. Хотел научиться козу доить. Сам дом побелил, подкрасил.
2 
1
Комментарии
7