— Хочется всем доказать, что я просто неустроенный человек. А не инвалид. Но в нашем обществе пока не получается, — говорит 36-летний Роман Кисляк, переселенец из Донецка. С 2014-го живет во Львове. Болен ДЦП. 5 февраля его выгнали из ресторана "Вапиано Львов". На следующий день жена президента страны Марина Порошенко пригласила Романа на кофе.
С Романом встречаемся в среду после обеда на площади Рынок. Время назначает он — должен успеть развезти всех клиентов, потому что работает таксистом. Приглашаю на кофе.
— Если честно, я что-то поел бы. С 4:30 на ногах. На перекус времени не хватило, — говорит медленно, неразборчиво.
Идем в заведение быстрого питания. Роман берет порцию печеной картошки.
— Это не потому, что экономлю. Строго соблюдаю пост. Сегодня среда, — объясняет.
Выбираем крайний столик в углу под стеной. На Романа, который немного хромает, оборачивается несколько людей.
— В ресторанах бываю редко. Среди здоровых людей многие не воспринимают таких, как я. Кому-то противно. Зачем портить людям настроение и аппетит, — мужчина снимает куртку. Под ней — выутюженная фиолетовая рубашка.
До сих пор не пришли в себя из-за случая в ресторане?
— А о нем хочу забыть. Правда, не удается — постоянно звонят какие-то люди, что-то предлагают, сочувствуют, советуют. На днях из Владимира-Волынского позвонили. Предложили сделать мне в машине автоматическую печку. Я согласился. На следующий день приехали. Девять часов над машиной колдовали. Отремонтировали замок в дверях, печь поставили, подправили снаружи и внутри. Давал им деньги — не взяли. Сегодня иду по улице. Какой-то дядя напротив вдруг наклоняется передо мной. Говорит: простите, я завяжу вам шнурки, чтобы вы не упали. Приятно и стыдно в то же время.
Что же таки произошло в тот день в ресторане?
— Меня подруга пригласила на разговор туда. Приехал раньше ее. Сел за столик. Там красивый интерьер, было что рассматривать. Может, кому-то странным казалось, что оглядываюсь. Мне как раз позвонили, говорил по телефону. Вдруг слышу — кто-то крепко за плечо схватил. Встал. Смотрю — официант. Подталкивал меня к выходу. Я спросил, что нарушил. Но тот молча выбросил меня за двери. Наверное, подумал, что алкоголик или наркоман. Знакомую пришлось на улице ждать.
Той ночью ездил на вызов. В пути с людьми разговорился. Немного за день все наболело, вот и вылил им душу, что случилось в ресторане. А когда утром проснулся, обо мне уже весь интернет писал. Телефон обрывали. Папа из Макеевки звонил, встревоженный. Говорит: что там у тебя? Потому что мне здесь из Луцка женщина сообщила, что в ресторане тебя побили.
Администрация заведения извинилась?
— Да. И в соцсети, и звонили. Директор лично приезжал. Правда, меня не было дома. Я живу в греко-католическом монастыре. Директор завез нам продуктов разных, торт, пиццу, кофе много, фруктов. Приглашали меня в то заведение. Говорили, буду у них желанным гостем. Идти туда не хочется, но зла на них не держу. Даже официанта где-то понимаю. Может, он в первый раз увидел близко такого человека. И испугался.
После того случая вы начали акцию "На кофе с другом".
— Цель — чтобы люди-инвалиды почувствовали внимание. С ними можно погулять по парку, пойти в кино, посидеть на скамье в центре города. Как-то мне позвонили. Говорят: "Это из горсовета, есть к вам разговор, приходите завтра к Ратуше".
Я подъехал вовремя. Но долго искал, где припарковаться. В кафе опоздал на 40 минут. Прихожу, а там Садовый (мэр Львова. — "ГПУ") со своим помощником меня ждут. Встал, пожал руку. Сказал, что ему приятно выпить кофе со мной. Аж неудобно было — мэр меня так долго ждал. Выглядело все искренне и по-человечески. Чуть ли не в первый раз почувствовал себя тогда нормальным.
На кофе вас пригласила и Марина Порошенко.
— В "Фейсбуке" мне подруга из Франции написала: "Поздравляю, ты идешь пить кофе с женой президента". Не понимал, о чем она. Потом увидел видеообращение Марины Анатольевны в интернете — приглашала в Киев. Где-то в 20-х числах февраля встретимся. Не имею к ней никаких просьб — просто попить кофе.
Часто чувствуете пренебрежительное отношение?
— Почти на каждом шагу. Таких, как я, воспитывают изолировано в спецшколах. Поэтому, когда попадаем в обычную среду, становимся изгоями. Мне немного повезло — после третьего класса родители добились, чтобы учился в обычной школе. Хотя завуч все равно меня отправляла домой — боялась, чтобы не пугал нормальных детей.
После школы поступил в Донецкий университет. Хотел стать журналистом. Писать не мог, все лекции слушал. Преподаватели постоянно повторяли, что из-за ДЦП никогда не стану хорошим специалистом. Пытался доказать противоположное — еще студентом стал редактором христианско-молодежной газеты "Чайка". Издание выходило 10 лет.
У Романа звонит телефон. Он извиняется. Говорит, что на вызов приехать не сможет.
— Клиентам стараюсь не отказывать, — продолжает. — Раз-другой не поедешь — перестанут звонить. Я и так зарабатываю как мошенник. Имею 15 лет стажа вождения, а получить лицензию таксиста не могу, потому что инвалид.
В Европе люди с моим диагнозом работают водителями, айтишниками, художниками, на государственных должностях. А у нас люди без рук или ног вынуждены каждые два года проходить комиссию, чтобы получить право на пенсию. Здесь боюсь достать удостоверение инвалида в маршрутке, потому что с ним все равно гоняют. Еще и кричат вслед:из-за таких, как ты, дармоедов, в стране кризис и дефолт.
В Донецке зашел в общественный туалет. При входе показал удостоверение. Не имел денег при себе. Так меня за барки вывели, еще и отпинали. А недавно в банке переоформлял пенсию. Там спросили, чего с родителями не пришел, потому что мне такие дела доверять нельзя.
Как вы оказались во Львове?
— Еще в Макеевке при церкви много ездил в туры паломников. Бывал за рубежом, часто — во Львове. Это город мне понравился. У нас на каждом шагу казино, здесь — церкви. Если бы так было на Донбассе, не было бы войны. У нас больше зла. Потому что кругом культ денег, нет культа человека.
Когда приехал во Львов, полгода сидел без работы. В центре занятости ничего предложить не могли. От безработицы просто крыша ехала. Плакал каждый день. Отцы в монастыре пожалели. Решили купить мне авто, чтобы таксировал. Шутили: "За 10 лет должен собрать себе на квартиру". Посчитал, что нужно 250 лет откладывать.
Скучаю по родителям, но возвращаться не хочу. Здесь меньше дискриминации. Хотя здесь я "москаль", а там был — "бандера", — смеется. — Кроме того, там война. А в ней сильно разочаровался.
Почему?
— Потому что это война денег и договоренностей. А простые люди страдают. И с одной, и с другой стороны много предателей. Я видел эту войну вблизи. Работал несколько месяцев шофером, эвакуировал людей с оккупированных территорий. С отцом ездили по очереди. В июле 2014 года при въезде в Шахтерск меня взяли бандиты ДНР. К голове приставили автомат. В моей машине были иконы. Подумали, что я баптист. Это для них страшное: "Баптисты — враги, они — агенты Америки".
Сели за руль моего авто. Меня посадили сзади к пассажирам. Говорили, завезут в ОГА. Таких, как я, там убивают. Нас разыгрывали и пугали. Пассажиры им были нужны как живой щит, чтобы проехать через украинские блокпосты. Потом нас отпустили.
После того ездил еще в Пески, Снежное. Вывез 75 людей. Они оставляли свои жилища, имущество, нажитое годами, и бежали в мою машину — как будто это последняя надежда на спасение.
С Романом выходим на улицу. Он сразу обращает внимание на табло обменника возле банка. Курс евро — 30,9 грн. Мужчина хватается за голову:
— О, Боже. Теперь откладывать на квартиру придется 260 лет.
"Ваша коляска — это антисанитария"
Во Львове больному ДЦП отказались продать абонемент в спортивный клуб "Спорт-Лайф". 13 февраля об этом написала в соцсети знакомая.
— Посещать бассейн посоветовал врач. Этот спортклуб рядом с моим домом. Но мне сказали: "Ваш вид будет отпугивать клиентов, а коляска — это антисанитария", — рассказывает Остап.
Стадник дважды обращался в клуб за разрешением плавать в бассейне. Официальное письмо руководству написала Сыховская райадминистрация. Ответ не получила. После этого львовяне решили бойкотировать заведение. Перед Остапом никто не извинился.
3 
1
Комментарии