"Если в туалет сходил, то почти под себя. Начинаешь кашлять гноем, потому что там аммиак от мочи" – пленный капеллан Василий Вырозуб

Священник-капеллан Василий Вырозуб провел в плену россиян 68 дней. Он – один из тех, кто 25 февраля отправился на спасательном судне "Сапфир" на остров Змеиный. Должны были забрать тела пограничников, которых считали погибшими. Команда судна попала в плен российской армии. Его вместе с другими украинцами сначала удерживали в Крыму, затем перевезли на территорию Российской Федерации. Там в палаточном городке для пленных украинцев и в СИЗО в Старом Осколе отец Василий прошел самые страшные пытки. О пленении и отношении россиян к украинцам там Василий Вырозуб рассказал в интервью Gazeta.ua.

Мы ехали на Змеиный за телами украинских военных. Нельзя быть готовым, чтобы тебя пытали, допрашивали или просто на тебя направляли автомат. Видел много оружия, потому что капеллан с 2014-го. Но когда стоял под прицелом, предохранитель снят, а у того военного рука тряслась. Думал: он может в любой момент выстрелить. К этому нельзя быть готовым. Почему поехал? А кто? Бог дает каждому человеку свое время и задачи. Была поставлена ​​задача забрать тела 13 погибших воинов и двух гражданских, оставшихся на Змеином.

Военный, который допрашивал меня на корабле "Сапфир", говорил: "Семь-восемь дней и Украины больше не будет". Думали, что так прогнемся и выйдет Крым №2. Что их будут здесь приветствовать и не будет сопротивления. А этим "победителям" дали по зубам – под Киевом, Мариуполем. Почему они уничтожили детей в Мариуполе? Не потому, что нужна была информация. Они знали, ненавидели, потому что эту вторую армию "Азов" вытащил на себя и давал по зубам. Весь мир видел, что это орда, а не армия, грабители и насильники. Это показали Мариуполь, Изюм, Буча, другие города. А мы снова не были готовы к войне. Потому что слишком толерантны. Сначала надеялись, что одумаются, поймут.

Боялся, что придется собирать тела по острову. То есть, руку или ногу к телу. Очень переживал, чтобы не положить часть тела одного погибшего воина к телу другого. Переживал, чтобы доставить погибших. Какие слова должен сказать маме или жене? Понимал, что это моя миссия – отдавать тела. За себя начал думать уже в Старом Осколе, когда начали бить током.

Сначала нас держали в Крыму, было много допросов. Однако нас не пытали, было только психологическое давление. Учились ломать свободу и человека. Но все изменилось, когда у них в СМИ начали озвучивать, что приходят 200-е и 300-е. Что в Украине ни одним парадом не пройдешь. Когда начинаешь парировать их пропаганде, в которую верят, то начинается: "Было бы за что, мы бы вас убили".

Нас держали в Севастополе, затем в лагере, а затем в СИЗО. Хуже всего было в СИЗО. Там начались пытки, избивали током, просто избивали. Хорошо научились ломать человека. Был такой карцер: два с половиной на четыре метра. Без воды, туалета. Подвальное помещение – семь-восемь градусов. Стены оббиты резиной. На четыре дня без еды и воды. Ты стоишь на одном нагревшемся месте. На вторые сутки чувствуешь, что пятки пекут. Ищешь новое место, греешь. На третий день почти падаешь, ловишь галлюны. Если в туалет сходил, то почти под себя. А до тебя там уже сидели люди. Начинаешь кашлять гноем, потому что там аммиак от мочи. Молился и думал, что это уже все.

 

Было постоянное дежавю, вроде попал в прошлое. Потому что шутки были те же, что и в Советском Союзе. Проблемы те же. Даже краска на стенах та же. А когда начали избивать, пытать, бить током, чувствовал, будто это реалити-шоу о немецком концлагере. Но фашисты говорили на русском языке.

Отличаются ли российские военные, истязающие пленных, от других? Нет. Уши, ноги те же. Улыбка. В моем случае это был юркий паренек, светловолосый, лейтенант. Он бил по почкам, улыбался и говорил: "Ты – поп, все расскажешь". Лица разные, но идея одна. Есть только одна улыбка в глазах.

Нас всех загнали в одну палатку. И когда смотришь на молодого пацана, ему 24 года, он солдат, морской пехотинец, стоит как волченок, загнанный в клетку. В глазах нет страха. Я тогда увидел свободного человека. У него не было злобы. Какое-то отвращение. Когда стоишь возле этого молодого солдата, понимаешь, что не имеешь права бояться. А если боишься, то не имеешь права показать это. Это давало силы. Мы даже придумали такую ​​команду: "К молитве становись". И мы становились, вместе читали молитву. Видел, какая откровенная и молитва была у наших детей. Я у них учился отваге.

Мороз 22 градуса. Нас раздели и поставили на колени, руки за голову. Чтобы так постояли. Некоторые из нас не спали по двое-трое суток. Не кормили. Отношение было такое, потому что ты украинец. А когда еще говоришь по-украински, молишься за победу, то оно не понимает, что ты говоришь. Но догадывается, что не так читаешь молитву. Но я говорил одному: "Надо учить украинский. Потому что скоро в центре Москвы пиво будет по три гривны". Так можно было шутить, если рядом не было военных. Нас держали в казетамах МВД, а работники не имели права нас допрашивать.

Мы считались капелланами. А были совсем гражданские, которых брали прямо с улицы. Первоначально было отношение более или менее одинаковое ко всем. Возможно, "азовцев" ненавидели. И терроборону – потому что они сами пошли воевать. У нас был такой мужчина – Степан. Его привязали к БТРу и двое суток так возили. Пытали, избивали.

Был капеллан из протестующих. Моего палача всегда удивляло, как мы вместе молимся. "Вы же должны ссориться". Я говорил, что у нас Украина одна, Бог один, одна армия. Что нам делить? Мы становились и вместе читали молитву.

Представителей Международного комитета Красного Креста у нас не было. С самого начала я хотел узнать свой статус: военнопленный или просто пленный. На каких основаниях меня задержали? Ответ был: "Мы с вашим статусом разбираемся". А мы так громко читали молитву в Крыму, что пол полуострова наверняка слышали "Отче наш" на украинском. В камерах было недостаточно кислорода. Даже руки пухли. Нам говорили: "Ты здесь никто".

Мы слушали российское радио. Порой нас заставлять слушать их новости. А потом мы начали анализировать. Когда говорили, что "героически Киев взяли уже под Николаевом, взяли Изюм". А потом через несколько недель снова "героически взяли Изюм". А над нами начинают больше издеваться, избивать. Но когда затонул крейсер "Москва", то во всех камерах кричали "Слава Украине!", "Батько наш Бандера" и так далее. Нас начали избивать тогда. Затем радио выключили.

Это был самый сложный момент. Ты не знал, пришли ли в твой город, село. А они говорили, что они под Киевом и Зеленский скрылся. Мол, уже никуда не вернешься. Поэтому запиши видео, что ты боишься вернуться в "бандеровскую Украину". Говорили, что отрежут все, что висит. Психологическое давление страшное. Были моменты, когла крестился и думал: "Господи, прими душу".

Имею минус 15 килограммов. Питание было ужасным. В Крыму было то, что давали в армии при Советском Союзе. Первое, второе, компот. И мы полагали, что это плохо. Когда перевезли в Россию в палаточный городок, двое суток не ели. Затем однажды дали чай. Принесли хлеб, а он недопечен. Тогда сказал, что в Крыму хорошо кормили. А когда привезли в Старый Оскол и дали баланду, подумал, что до этого жировали. Потому что раньше не хотел есть маргарин. А там уже и по маргарину скучал. Питание такое, чтобы ты просто не умер.

В плену наелся капусты на всю жизнь. Давали квашеную кислую капусту. Если без воды - это значит, что было второе. Но капуста заменяла все салаты. Еще были макароны – это тесто, которое перемололи через мясорубку. Смеялись, что у нас на Западе Украины свиньям лучше дают. Был момент, когда в запаренную перловку добавили немного тушенки. Такое было раз в две недели. Даже еду специально не солили, чтобы люди мало ели.

Нормальной воды не было. В Крыму она ужасная. Из крана такая, вроде выжигает внутренние органы. Будто пытки, чтобы меньше пили воды. В палаточном городке давали больше – словно из колодца. И в Старом Осколе вода снова была очень плохая. Питьевой нормальной не видели. Там даже изменился запах пота. Это и питание, и вода повлияли.

Многие ребята просили лекарства – те же обезболивающие. Но это нужно было допроситься. Ты проходил круг ада. Был раненый парень, надо было голову перевязать. Еще неделя – и все бы начало гнить. Но врач приходил для видимости. Когда начинал жаловаться, то говорили: "Это еще мало болит".

У любой войны должна быть идея. Помните фразу, которую россияне даже писали на стенах? "Кто вам разрешил жить так хорошо?". Это и есть их идея сейчас. Видел немного России, но не думал, что там настолько плохо. Не думал, что мы столь продвинулись, стали настолько европейцы. Чтобы что-то добывать, постоянно учимся и строим. Поездили за границей и увидели, как люди живут. Стараемся жить лучше, потому что увидели, как это. А к нам приехали люди, которые коровий помет разбрасывают. Могут только грабить и насиловать, потому что "кто позволил вам так хорошо жить". Проще украсть. Раньше орда заезжала на лошадях – сейчас на танках, ранее стрелявших стрелами, а сейчас из САУ и "Кинжалов". А другое – не изменилось. Только теперь нужно так дать по зубам империи, чтобы она больше никогда не выросла.

Перед обменом сказали: "С чеками на выход". Я не знал, куда уезжал. Меня вывозили дважды. Думал, что на парад в Мариуполе 9 мая. А когда увидел, что готовится колонна, зашел обменник, мы тогда поняли, что на обмен. Это было уже в Симферополе.

Говорил нашим солдатам в плену, что ваша задача – выйти живыми и победить. Чаще читали "Отче наш". Из Священного писания одна фраза, которая звучит по сей день. "Стойте мужественно, боритесь. И увидите, что за вами воюет Бог. Он воюет за Украину. Ибо мы отстаиваем, что было даровано нам еще от рая – нашу волю". В плену россияне говорили нам: Что за воля? Вы никогда не были свободны и не будете". Вспомните яблоню, которую посадили посреди рая. И было сказано: не укуси. Бог мог оградить яблоню. А почему не сделал? Потому что дал волю – нарушать законы или нет. Но за нарушение есть возмездие. Так же мы боремся за свободу, кладя наши души на алтарь этой воли.

Чужому горю радоваться не хорошо. Но мы находимся в тяжелейшей войне. И все, что идет на уменьшение могущества и боеспособности врага – это для нас позитив. Жаль, что многие люди в РФ "курят". Надо бросать курить. Особенно там, где еще ничего не взорвалось. Я это не радостно воспринимаю. Смерть – это беда. Но не хочу, чтобы умирали дети.

Война – это решето. Кто-то скрылся. Кто-то семью вывез и вернулся обратно. Кто-то продолжает продавать Украину. Даже друзья просеялись. Кто-то ратует за победу Украины и мир, а кто-то говорит: "Какая разница, где быть?"

Мы 30 лет были независимым государством. Но не ценили ни вышиванку, ни флаг, ни язык. Пришлось дожить до того момента, когда нужно учиться на своих ошибках. Были ли деды-прадеды глупы? Говорили: "Не любитесь с москалями", "Любой договор с москалями не стоит бумаги, на которой подписан". Думали, что мудрее их. То, что сейчас произошло, должно быть набито на какой-нибудь гранитной плите, чтобы это помнили десятки поколений.

Вернулся в совсем другую Украину – ту, которую хотел видеть еще с 1992-го. Желто-синюю не на фасадах, а в душе.

Когда мост перешел на обмене и увидел украинский флаг, навернулись слезы. Будто проснулся. Когда медик сказал "Слава Украине!", ответил: "Однозначно слава!". Попал домой. Затем последовала реабилитация. Последний курс лечения избитых почек закончил неделю назад. А буду полностью лечиться уже после победы. Главное, чтобы она была быстрее.

Россия уже нарушила все правила – моральные, государственные, христианские. Мы стали большим полем сражения между тоталитаризмом и цивилизацией. Если мир нам не поможет, то так им и нужно – москаль пойдет дальше. У нас много военных в плену, убили "азовцев", а мир молчит.

×