IMG = 1 Іван Левицький під час навчання в Київській духовній академії (1861–1865). Потім рік викладає в духовній семінарії в Полтаві. Там починає писати прозу Иван Левицкий во время учебы в Киевской духовной академии (1861–1865). Потом год преподает в духовной семинарии в Полтаве. Там начинает писать прозу
Иван Нечуй-Левицкий — этот вечно неженатый отшельник нашей литературы — всегда был фигурой загадочной. В 1927-м Валерьян Пи дм огильны й эту загадку пытался разгадать с помощью фре йдо вского психоанализа. Выходило, что классик любил цветы, а следовательно, имел несознательное сексуальное влечение к матери, а отца боялся. Вот и псевдоним себе выдумал — Нечуй, чтобы отец Семен не слышал о сыне-писателе.
Он родился 25 ноября 1838 года в Стеблеве на Черкасчине в семье потомственного священника. Отец был суров и темпераментен, проповедник и просветитель, уважал казачество и Шевченко. Мать необразованная, но чувствительной души: не могла дослушать до конца житие какого-нибудь святого и плакала, а маленький Иван вслед за ней.
Когда ему шел 13-й год, мать умерла: дважды рожала двойню, и это подорвало ее здоровье. Именно на этом факте впоследствии строился психоаналитический портрет Нечуя. Мол, он считал отца причиной маминой смерти, потому не любил его и боялся.
"Писать нужно так, как люди говорят"
Имея мягкий нрав, Иван Нечуй-Левицкий выказывал удивительную твердость и категоричность, когда речь шла о святом для него. В этом он удался в отца-священника. Еще в Кишиневе написал труд "О ненадобности великорусс кой ли тературы для Украины и Славянщины". Речь шла не о том, что эта литература "хуже" нашей, — он ценил Лескова, Толстого, Островского, особенно Щедрина. Но считал: российская литература нужна для России, а нам нужна своя. Грех нашей интеллигенции, по мнению Нечуя, именно в том, что она воспиталась на русской литературе, которая подменила собственную.
Так же категоричным был в отношении правописания: "Писать нужно так, как люди говорят!" Потому не терпел букву "ї", писал не "їх", а " йих" и т.п. Требовал, чтобы так его печатали "на веки вечные". Нововведения правописаний считал "галицким заговором". Напоминал инквизитора, готового сжечь и собственные книжки, если там будет ересь: "Пусть лучше сгорят, чем с таким вот правописанием!"
Живой язык он знал. Замечал руссизмы, полони змы и любые иноязычные влияния и избегал их. Кстати, выражение "старательно избегал" считал польским: "Я сказал бы: "падковито одмикував" — это чисто народное киевское выражение". Говорил не "негативное", а "відкидне", не "позитивное", а " покладне".
2 
1
Комментарии
1