"В село стая притащила человеческую руку" - четвертый год ищут погибших бойцов на Донбассе

6

Не хватает времени, сутки не растягивается (улыбается). Выходных и праздничных дней у нас нет. Еще – стресс. Когда привозишь парня 19 лет маме, начинается истерика. И вся эта негативная аура обрушивается на тех, которые привезли погибшего. Хуже всего было после Иловайска. Много семей обвиняли нас в смерти родных. Прошло несколько месяцев и по телефону просили прощения.

Представители всех родов войск: есть авиаторы, сухопутные войска, люди из технической службы. Специфика работы сказывается на коллективе. Для того, чтобы попасть к нам, нужно пройти специальные курсы Управления военно-гражданского сотрудничества. Учат в Киеве на базе Национального университета обороны. После этого человек проходит психологическое тестирование, где определяют его устойчивость к стрессу.

Информация идет по телевидению, встречаемся с местными органами власти. Люди знают, куда обращаться. Сейчас работаем в районе Луганской области – ищем погибших в 2014 году. Местный житель вчера сам позвонил, дал информацию, группа уже выехала на это захоронение. Самое сложное – найти свидетелей.

Хватает техники для того, чтобы организовать вывоз 150 тел в день. В 2016 году за 3 месяца вывезли 100 человек. Когда я был на ротации, в районе Спорного на границе Донецкой и Луганской областей, за 4 дня подняли 18 тел. Там целое массовое захоронение было за 2014-2015 годы. От 3-х до 8-ми человек. Несколько тел было просто прикопано землей. Это хуже всего - их начинают растаскивать дикие звери и собаки. В село стая собак притащила человеческую руку.

Вывозим в Днепровское управление судебно-медицинской экспертизы. Там сотрудники органов внутренних дел или здравоохранения проводят ДНК-экспертизу. Занимает до двух недель. Есть семья, которая с 2014 года не хочет сдавать материал ДНК. Боятся потерять надежду. После этого проводят следствие. Когда парни исчезают без вести, родственники пишут заявление в прокуратуру о пропаже человека. И лишь тогда – захоронения.

Мы занимаемся и перезахоронением останков. Есть 3 кладбища, где похоронены неизвестные солдаты. Кушугумское в Запорожье, Краснопольское в Днепре и кладбище в Старобельске. Больше всего неопознанных в Днепре – 150 человек. Сначала их было 372. В Старобельске таких 13. Есть родственники, которые оставляют детей на этом военном кладбище, некоторые везут хоронить домой.

Фото: Андрей Бузаров

У нас было 2 передачи останков тел на неподконтрольную территорию. Мы не знаем, это представители незаконных формирований или гражданские, но в ЛНР изъявили желание получить их останки. С той стороны тоже забирали наших ребят. В Луганске просто ответственное лицо за это. В ДНР погибшим занимается целое ведомство. Активно сотрудничали до 2017 года. Сейчас в работе пошел спад, потому что в ДНР заменили руководящий состав. Местных поменяли на российских военнослужащих. Тех людей, которым хоть что-то здесь было ценно, уже нет. А кадровикам все равно.

Нет. Были ребята из добровольческих батальонов, из Национальной гвардии. Даже несколько гражданских случалось.

С каждой такой семьей говорим индивидуально. Нельзя всех под одну гребенку. Некоторым нужно внимание, другим – просто время осознать то, что случилось. Кто-то хочет, чтобы его не трогали, оставили с горем один на один.

Были случаи, когда тело отказывались забирать из морга и хоронить. Люди не могут смириться с тем, что их сына, брата, мужа, отца уже нет в живых. Перед отъездом на передовую у меня было 8 таких семей. Не верят даже ДНК-экспертизе. Тела их родных лежат в морге Днепра с 2015 года. Продолжают сами вести поиски. Одна семья за свой счет поехала на неподконтрольную территорию.